Чистополь.ру

   

«ПИПЛ ХАВАЕТ»

— Пишущая братия у нас совершенно шизофренична, — говорит Виктор Иванович. — Она пишет всё время о себе любимой. А если вы ещё будете сидеть в Твиттере или Фейсбуке, то получается совершенно одностороннее представление о том, что происходит в мире. В мире же происходят совершенно другие вещи.

Создателю и главе знаменитой фирмы «Вектор» в Чистополе 68 лет. Он напоминает мне Саваофа Бааловича Одина, в чьём присутствии спешили часы и распрямлялись треки элементарных частиц, искривлённые магнитным полем. Излучаемая Виктором Ивановичем энергия заставляет любого, кто попал в зону её действия, живее двигаться, быстрее говорить и шустрее думать. Мне кажется, даже любимая домашняя собака Виктора Ивановича резвее и сообразительнее остальных. Может быть, она даже умнее журналистов, с которыми Виктору Ивановичу приходится общаться.

Ими Виктор Иванович чрезвычайно недоволен, потому что картина мира, ими создаваемая, имеет мало общего с реальностью:

— Одни сопли и вопли — «ой как плохо, как всё отвратительно, пора валить». Никакого позитива. Это всё ложь. Жизнь — она совершенно другая, чем та картинка, которую нам дают. И в федеральных телеканалах тоже. Нас пичкают постоянным негативом, сплошной желтизной. А вот о тех ребятах, которые на международной олимпиаде по физике взяли шесть золотых медалей — все, которые там разыгрывали, — журналисты не пишут!

Вообще-то, о том, что российские школьники взяли в начале мая на Азиатской олимпиаде для школьников по физике в Ханое шесть золотых медалей, да плюс к тому серебряную и бронзовую, журналисты писали. Даже главный телеканал по рептилоидам «Рен-ТВ» сообщил. Но, действительно, такие вещи подаются внутри информационного шума, так что сообщение пролетает мимо сознания, как гоночный болид мимо зрителя. Это вам не футбольный чемпионат, о подробностях которого каждая дворовая собака знает. Но чтобы сообщение о триумфе на физической олимпиаде шло наравне с новостями с футбольных полей, нужна другая атмосфера — такая, какая была в 60-х годах, когда главными событиями в мире были научные открытия и полёты в космос, общественное сознание было сосредоточено на споре физиков с лириками, на научно-популярные журналы невозможно было подписаться, а школьники мечтали стать учёными и космонавтами.

Виктор Иванович не возражает — он это время, эпоху великого рывка человечества в Космос и к глубинам знания, который назывался в литературе научно-технической революцией, помнит очень хорошо. Он поступал тогда в Московский физико-технический институт — самый престижный вуз страны, учиться в котором может только человек с исключительными способностями. Сам Виктор Иванович поступал туда дважды: первый раз его не приняли, потому что он плохо решал задачи, хотя знал всю физику назубок. «Тогда, — рассказал Виктор Иванович, — я в течение года каждый день решал по пять задач (тут он назвал задачник, название которого мне ничего не говорит, но это и не нужно, потому что автором его был профессор из Физтеха), и набрал на вступительных все 20 баллов».

Физтех до сих пор держит марку, уверен Виктор Иванович, хотя сам он покинул его 25 лет назад, когда его, как звезду Физтеха, отправили в Чистополь создавать с нуля систему космической связи.

Вынырнув из воспоминаний, мы опять оказываемся в уютном закутке, где вкусно кормят, а надоедливую и непонятную музыку можно выключить. 

— Давайте сделаем инвентаризацию, — предлагает непонятливым журналистам Виктор Иванович. — Вот сколько заводов в Татарстане? В Елабуге, в особой экономической зоне? — Никто не знает! Что они производят? Там же сплошные инновационные вещи! — «Нам это неинтересно».

Как так «неинтересно»?!

Журналисты обслуживают тех читателей, которых они сами называют «быдлом». «Пипл схавает». А с чего вы взяли, что это быдло? Это умные, нормальные люди, разговаривайте с ними уважительно, рассказывайте им интересно. Вы увидите, какая это благодарная публика!

У меня есть некоторые сомнения на этот счёт, но я держу их при себе. Виктор Иванович тоже судит по себе. Однако не каждый из наших читателей способен поступить в Физтех с 20 баллами и закончить его с красным дипломом, как Виктор Иванович.

Мой любимый пес Бутч (породы Кане-Корса) живет в Радиокомпании «Вектор» -и охраняет ее.

 

 

 

ЖЕНЕВА. DIGITAL AGE

«Самые тихие слова суть именно те, которые приносят бурю. Мысли, приходящие как голубь, управляют миром», — говорил Ницше. VII Всемирный форум здравоохранения Digital Age, состоявшийся в Женеве, не вызвал всемирной бури, но его итоги очень скоро начнут оказывать на всех нас непосредственное воздействие.

Заместитель министра здравоохранения РФ — О.О. Салагай и директор Департамента информационных технологий и связи Е.Л. Бойко на стенде ООО «ФтизисБиоМед».

 

Почему Digital Age? — Потому что главное направление в медицине сейчас цифровизация, использование Big Data — Больших данных.

— Что такое Женева? — рассказывает Виктор Иванович. — Это город чуть больше Чистополя на берегу Женевского озера. Роскошный, очень удобный город, везде пешком или на велосипеде. Справа горы, слева горы и там, и там за горами Франция. В Женеве всё безумно дорого — в четыре раза дороже, чем за горами. И все живут там, за горами, а в Женеву ездят на работу, потому что в Женеве очень хорошо платят. А за продуктами ездят в Германию, потому что там ещё дешевле, чем во Франции.

В Женеве распложены штаб-квартиры 150 международных организаций, включая и Международную организацию здравоохранения. Там проходит 200 международных конференций в год.

Мы не знали сначала, что для всех гостей города транспорт бесплатен. Тебе сразу в аэропорту дают проездной и можешь ездить. Мы этого не знали и взяли такси. А взять такси в Женеве — это значит разориться. За четыре минуты езды с нас взяли 70 швейцарских франков. А швейцарский франк сейчас — это ровно один евро. «А почему вы не сказали, что для нас бесплатно?» — «А вы же не спросили…»

VII Всемирный форум здравоохранения Digital Age в нашей печати не освещался совсем — по крайней мере, в широкой. Подозреваю, что не только в нашей стране. Не всякий заметит голубя будущего, парящего в вышине; не каждый услышит произнесённую шёпотом мысль, с которой начнётся всемирная буря.

— Нам было очень обидно, — говорит Виктор Иванович, — что нас была маленькая, крошечная кучка людей, которых направило Сколково. И никто из наших журналистов это не освещал! Зато было сумасшедшее количество людей со всего мира. Вся Африка была. Вся Европа. И это всё шло целую неделю. Это начиналось в 8 утра и заканчивалось в 9 вечера. Причём как был устроен ланч: объявляется перерыв на обед, мы выстраиваемся в очередь, нам дают бумажный пакет. Там французский батон с салатом, с какой-то ветчиной и сыром, и бутылка воды. Вот весь обед. Больше ничего не давали. И во время обеда — ещё три доклада! Это была страшно напряжённая программа.

Что неудивительно. Медицинские проблемы во всём мире огромны. Даже самые богатые страны бессильны победить диабет, рак, туберкулёз, сердечно-сосудистые заболевания, СПИД, которые отправляют ежегодно на тот свет миллионы людей. Об остальных странах и говорить нечего. В одной только Индии 68 млн. больных диабетом, из них 12 млн. уже ослепло. Цифра кажется жуткой, но в Индии и населения 1,3 млрд. В России, при населении в 10 раз меньшем, официально больных диабетом 4,3 млн., но на самом деле, по данным директора Института диабета ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр эндокринологии» Минздрава России Марины Шестаковой, — 8 млн., то есть в относительных величинах у нас ещё хуже, чем в Индии. И многие ли из больных могут получить необходимое лечение — не только в Индии, но и в России?

— Мы верим, что мы все равны, по крайней мере перед Богом, — говорит Виктор Иванович, — и мы все хотим получать медицинскую помощь одинакового уровня. Мне вот не нужно, чтобы, например, к Вексельбергу, если у него какое-то заболевание, относились каким-то одним способом, а ко мне, если у меня такое же заболевание, каким-то другим способом. А ситуация такая, что больных очень много, и меньше их не становится. А врачей экстра-класса очень мало. И врачи экстра-класса не хотят ездить в малые городки, в удалённые сельские районы. Они хотят быть в Казани, пить кофе капучино, общаться с публикой, от которой хорошо пахнет. А по занюханным деревням пусть ездят врачи, которые купили диплом, купили троечку за выпускной экзамен. И таких врачей чрезвычайно низкой компетенции у нас много, очень много. И при том ещё катастрофическая нехватка врачей. У нас в Центральной районной больнице Чистополя не хватает более 70% специалистов! Это в процветающем Татарстане!

Хочу низко поклониться тем, кто является исключением, кто чего-то соображает. Большинство ничего не соображает. Вот вы приходите к доктору с каким-то заболеванием, он вам ставит диагноз, и с большой вероятностью — полную муру он вам ставит. Это совершенно не соответствует действительности. И лечение, которое он вам прописывает, — тоже полная ерунда.

Участники параллельной секции — «Телемедицина — инструмент создания медицинской инфраструктуры»

 

С плохо соображающими, неизвестно откуда взявшимися докторами, которые не могут инфаркт от ОРЗ отличить, наверняка многие из нас встречались лично. Откуда они берутся?

Есть такая байка: когда Сталин утверждал зарплаты врачам, то ему намекнули, что за такие деньги хорошие врачи в стране не появятся. На что великий вождь ответил: «Хороший врач сам себя прокормит, а плохому и этого много».

По-видимому, этим принципом до сих пор руководствуются и в нашем Минздраве, и в Министерстве образования, потому что хороших врачей становятся всё меньше. И одна из причин этого, несомненно, — исчезновение в обществе привычки к научному мышлению. Многие из нынешней молодёжи по уровню сознания напоминают скорее дремучих старушек из забытых деревень, веря в порчу, сглаз, предсказания Ванги и планету Нибиру. А ведь медицина должна быть наукой, иначе это шарлатанство, говорит Виктор Иванович:

— Приезжал к нам профессор Тюрин И.Е., рассказал удивительные вещи: что у нас утеряно в медицине — так это принцип доказательности. Медицина должна быть доказательной. Если врач ставит диагноз —  он должен быть доказан, назначенное лечение должно быть доказано так же, как математик доказывает теорему. Иначе получается шарлатанство: «Я так думаю», «Мне кажется» и т.п. У каждого своя точка зрения. Такого быть не должно. Это не медицина.

И вот эта дикая нехватка врачей, чрезвычайно низкая их квалификация, — и в то же время законное, конституционное право и, соответственно, требование каждого гражданина получать такую же медицинскую помощь, как и наши самые богатые и знаменитые сограждане, — как это совместить?

 

ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ И ПРЕЗИДЕНТ

— Отсюда и возникает наше предложение: пусть лучшие врачи и лучшие математики в своих узких отраслях — там, где они всё знают лучше всех, — научат искусственный медицинский интеллект, специально делать хотя бы всю черновую работу так, как её делают самые лучшие врачи.

Мы не замахиваемся пока на самого, понимаете ли, Вильяма нашего Шекспира, как говорил один замечательный персонаж Евгения Евстигнеева, потому что диагноз и процедуру лечения определяет по закону только врач. Пусть даже с троечным купленным дипломом, — но по закону только он. А всю черновую работу, которую он не умеет делать так, как это делают лучшие врачи, мы за него сделаем.

Каждый год у нас в стране делается 75 млн. флюорограмм. Чтобы обработать их, то есть определить, на каких флюорограммах лёгкие здоровы, а на каких есть какая-то патология, требующая обращения к врачу, — обычно туберкулёз или рак, — нужно огромное количество квалифицированных специалистов. Их нет, и в таком количестве и быть не может.

Мы создаём искусственный интеллект и обучаем его — так же, как мы воспитываем ребёнка, то есть передаём те знания и навыки, которые есть у нас. Мы договорились, во-первых, с нашим министерством здравоохранения, чтобы они нам подарили 30 тыс. флюорограмм уже проверенных, которые смотрели лучшие врачи Республиканского туберкулёзного диспансера. Мы договорились с департаментом здравоохранения Москвы, которые тоже дали нам флюорограммы, просмотренные лучшими врачами. Мы получили через Московский Физико-технический институт флюорограммы из США, из университета штата Вирджиния. И несколько тысяч флюорограмм нам дал Шанхай.

Это уже можно назвать большими данными? — интересуюсь я. Да, конечно, говорит Виктор Иванович, это Big Data, этого достаточно для начала работы искусственного интеллекта.

— Мы получили грант в Сколково — сначала мы стали резидентом, — в 5 млн, это очень маленькая сумма для такой задачи, но её хватило, чтобы поддержать наших математиков в Физтехе и корпорации «Алмаз – Антей».

Эти выдающиеся математики, алгоритмисты и выдающиеся врачи обучили искусственный интеллект. Наш искусственный интеллект — это, по существу, гигантский сортировщик, который работает с огромной скоростью, недоступной ни для какого врача — в среднем 0,8 сек. тратится на одну флюорограмму. Главное тут — не ошибиться, но и не драматизировать ситуацию. Искусственный интеллект как бы говорит: «Вот у вас тут в лёгких что-то не то, вам надо обратиться к врачу, чтобы он разобрался, что это такое и надо ли это лечить и как».

К такому способу обучения искусственного интеллекта мы пришли не сразу, это было довольно долго. Было довольно много ошибок и тупиков. Идёшь, идёшь как по лабиринту, — бац, и ты в тупике. Когда мы, наконец, придумали, как это делать, мы пришли в Иннополис.

Чем ближе к конкретике, тем чаще возникает в разговоре имя президента Минниханова. Очевидно, что без его участия всё было бы много сложнее. Кстати, как выяснилось по ходу нашей беседы, недавно назначенный министр Здравоохранения Садыков М.Н. уже активно помогает. С его подачи получено дополнительно 200 тыс. флюорограмм для обучения искусственного интеллекта.

— Очень важно для нас и вообще для всех, что президент Минниханов в теме с самого начала. Он заинтересовался сразу же, как только мы стартовали и сейчас в курсе всего. Такое впечатление, что у министров не хватает времени, а у президента время есть, чтобы внимательнейшим образом выслушивать наши научные результаты. Когда мы представляли наш искусственный интеллект на Всероссийской венчурной ярмарке, — подходят Минниханов, помощник Путина Фурсенко и ещё 16 человек. Президент мне говорит: «Рассказывайте». — «Рустам Нургалиевич, вы уже не хуже меня можете всё это рассказать, что мы тут делаем». Вот только на этой неделе нам дали ещё 200 тыс. флюорограмм. Нам на удивление сильно помогают. И Минпромторгу, и Минэкономики, и Минсвязи поручено нашим делом заниматься.

Официально заявку на грант подавал «Иннополис». У города будущего был свой интерес: такую могучую силу, как Виктор Иванович и его «Вектор», грех было бы не использовать.

— Меня пригласил на разговор Роман Александрович Шайхутдинов [вице-премьер и министр связи и информатизации] и сказал: «Тут у нас организуется такой университет, «Иннополис», и нам нужно привлечь кадры. Вы вот привлекли кадры со всего Советского Союза в Чистополь, надо этот опыт применить и в «Иннополисе». Давайте налаживать сотрудничество».

Мы всегда за. Ректор «Иннополиса» Александр Геннадьевич Тормасов — он заведующий кафедрой в МФТИ, в общем, свой человек. И хотя мы не были до той поры знакомы, мы встретились и прекрасно поговорили.

Резиденты Сколково в технопарке Fongit, Женева

 

ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ ИЗНУТРИ

— Наша изначальная идея была всего лишь автоматизировать исследование флюорограмм, и с этой идеей мы отправились в Сколково. Конечно, были люди, которые говорили: «Ну что ж вы только флюорограммы? Надо и кардиограммы, и маммограммы, и томограммы…»  — «Давайте сначала мы попытаемся решить эту узкую задачу, — сказали мы, — а уж потом уж займёмся другими. Потренируемся на кошках».

Наш мозг чудовищно сложен. В Лозанне, например, 15 000 человек занимаются созданием модели мозга. Только этим. И делают они всего лишь маленький фрагмент всей работы — создают географию мозга, инвентаризацию 150 млрд. нейронов. А число связей между нейронами — 150 квадриллиардов. Я никогда не слышал про такое число, я только понял, что это безумно много.

Поэтому я с самого начала был против того, чтобы расширительно ставить задачу и одним махом сделать человечество счастливым. Давайте хотя бы одного человека сделаем счастливым, хотя бы в одной стране сделаем продвижение в сторону счастья. Мы не Карл Маркс, да и у него тоже не получилось.

И с этой идеей мы стали резидентами Сколково. Это случилось пять лет назад. Мы создали дочернее предприятие компании «Вектор» — оно называется «ФтизисБиоМед», — это обязательно должен сделать резидент Сколково. И никаких «купи-продай», статус резидента немедленно теряется, если за этим делом застукают. Только исследования и разработки.

Для резидента есть всего два налога — подоходный и очень небольшой налог в пенсионный фонд. Всё остальное оплачивает государство — в этом суть федерального закона о Сколково. Но кормить никто не обещает, деньги на исследования и разработки надо искать самим. Собственно, это то же самое, что даёт ОЭЗ «Алабуга», что даёт территория опережающего развития — Чистополь, Зеленодольск, Иннополис и другие. Причём наши ТОРы имеют бо́льшие льготы, чем Сколково — там меньше налогов, чем в Сколково.

В Сколково мы не сидим, нам это просто не нужно. Для общего пользования там, например, есть специальные центры, где имеется уникальная измерительная техника, разные лаборатории, и кому это надо, там и работают. И они не настаивают, чтобы к ним обязательно переезжать. Экстерриториальность — это очень хорошо.

Первый продукт получился очень сырым. Ошибка была в математическом аппарате. Когда мы это поняли, мы поменяли команду математиков и перешли на другой математический аппарат, на свёрточные нейронные сети. Мы подключили замечательных математиков, выпускников Физтеха, которые работают в «Алмаз-Антее».

Команда врачей осталась та же самая. Но мы попросили академика Александра Григорьевича Чучалина, главного пульмонолога страны, врача от Бога, быть нашим научным руководителем, и он согласился.

На основе свёрточных сетей мы создали новый искусственный интеллект, который врачи начали учить распознавать патологии. Учат искусственный интеллект точно так же, как животных, да и людей тоже: не распознал на флюорограмме патологию — получи по рукам; распознал — держи кусочек сахару. Получается сходящийся ряд, который сходится к состоянию, когда искусственный интеллект становится таким же умным, как академик Чучалин. То есть коэффициент ошибок не более трёх процентов. Мы доводим наш искусственный интеллект до уровня врачей экстра-класса, которых во всём мире единицы.

Почему это именно искусственный интеллект? — задаю я напрашивающийся вопрос. — Чем это отличается от автоматического сравнения образцов с каким-то эталоном?

— Потому что программа не сравнивает образы, не ищет что-то, что заложено в шаблоне. Интеллект — это не сравнение образца с шаблоном. На основе своего опыта программа может обнаружить патологию, с которой никогда ранее не встречалась, и идентифицировать её как патологию. В этом и суть свёрточных нейронных сетей — они умеют решать задачи.

И вот возникает философский вопрос, который я со всеми обсуждаю, но никто пока меня не убедил в каком-то его однозначном решении. Вопрос такой: может ли быть искусственный интеллект умнее тех врачей, которые его учили? Может ли быть ученик умнее своего учителя? Очень много разговоров о том, куда нас приведёт вся эта цифровизация. Многие просто боятся. Смотришь на лампочку — а это не просто лампочка, а умная лампочка. А я боюсь умной лампочки, зачем она мне? Кто его знает, что ей там в голову придёт? Или холодильник, который сам заказывает еду в магазине. Чего он там назаказывает?

Виктор Иванович непременно хотел услышать моё мнение как философа. Мне показалось, что мой ответ был для него неожиданным: я сразу сказал, что да, искусственный интеллект может быть умнее своего создателя, потому что создатель не контролирует процессы, происходящее внутри нейронной сети, и тем самым не может контролировать и результат. Научно-фантастическая литература и кинематограф на этой теме собаку съели, но на практике такая проблема пока не стоит. Но это пока.

— Наши чистопольские водяные счётчики, — говорит Виктор Иванович, —  тоже становятся умными. Это ещё не искусственный интеллект, но какой-то шаг к нему. Умный счётчик беспрерывно в режиме онлайн сообщает в центр обработки данных, что там происходит с потоком воды, может зафиксировать какие-то экстраординарные события, которые могут свидетельствовать об аварии.

 

ОЧЕНЬ УМНОЕ ОБЛАКО

Чистопольский искусственный интеллект уже работает. Пока в виде облачного сервиса: в него можно за совсем небольшую сумму — 36 рублей — загрузить флюорограмму и получить один из двух результатов: «Без патологии» или «Требуется обращение к врачу». То есть уже сейчас в любой точке земного шара, где есть более-менее быстрый интернет, можно пользоваться мощью искусственного интеллекта на свёрточных сетях.

А возможно, ничего другого и не потребуется.

— Посоветовавшись с очень серьёзными дядечками в области информационных технологий, мы решили создать облако, чтобы каждый мог зайти и пользоваться. Сама программа, понятно, не продаётся. Ничего не стоит её скопировать, приделать к ней два бантика и сказать «это моя». Доказать, что это одна и та же программа, очень сложно, для этого нужны юристы высочайшей квалификации. У Жени Касперского есть тридцать юристов, которые знают английскую судебную систему как английские юристы. Так вот за 16 лет они в США не проиграли ни один судебный процесс! У нас таких юристов нет.

Мы собираемся распространить наш искусственный интеллект на все медицинские изображения — на маммографию, томографию, изображения сердца — любые медицинские фотографии, по которым определяют патологию.

Мы были на Петербургском конгрессе пульмонологов и привезли оттуда базу данных всех участников этого конгресса. И мы решили провести маркетинговое исследование, то есть в данном случае опрос, — и каждому, кто ответит на все вопросы, мы тут же пересылаем на банковскую карточку 500 рублей. И широкие народные медицинские массы откликнулись на это предложение — не все, но как минимум треть участников конгресса. Анна Андреевна Свирина из КАИ, доктор экономических наук, профессор, сделала замечательный научно-технический отчёт и оценила рынок.

И практически все врачи — за двумя-тремя исключениями; остались врачи, которые хотят старыми дедовскими методами работать — «никакой цифровизации, флюорограмма должна быть на плёнке, я так привык», — все остальные согласились, что это надо делать, потому что не менее чем в 7 раз увеличивается производительность труда: искусственный интеллект отбрасывает всё, где нет патологии, и выдаёт только то, что требует врачебного вмешательства. Он берёт на себя черновую работу, врачу остаётся творческая.

Мы задали и такой вопрос: сколько эта услуга, по вашему мнению, могла бы стоить? И та цена, которую мы назначили — 36 рублей за одну флюорограмму —  это цена, которую назвали врачи. Дороже, сказали они, мы не осилим, а дешевле — вам будет неинтересно. 36 рублей — это компромиссная цена, золотая середина.

В Женеве нам ещё подсказали делать договоры с отдельными врачами-фтизиатрами, но при этом сразу предлагать программу лояльности: 10 рублей за флюорограмму, но при условии, что он будет энное количество лет с вами сотрудничать и поставлять материал для совершенствования программы.

 

ЖИЗНЬ В БОЛЬШИХ ДАННЫХ

— Я раньше думал, что жизнь начинается с момента рождения. Но врачи говорят, что когда сперматозоид встретился с яйцеклеткой — это уже всё, это уже жизнь, уже запрограммированная. И вот у этой новой жизни уже должен быть личный медицинский кабинет. И должна быть полная история до самого момента смерти — все анализы, флюорограммы, томограммы, графики, таблицы, все приёмы у врачей — всё должно быть в твоей базе, и только ты имеешь к ней доступ. Здесь должен работать искусственный интеллект, заточенный на прогноз — каких болезней в каком возрасте стоит опасаться, где в твоём организме слабые места и что ты должен делать, чтобы их устранить задолго до того, как придётся с этой проблемой идти к врачу. «Володя, перестань курить! Или вот ты по вечерам рюмочку опрокидываешь — одну, а нужно две». Направо пойдёшь — проживёшь 80 лет, налево пойдёшь — 54 года, а прямо пойдёшь — 120. Вот и думай, куда идти.

Недавно это было фантастикой, сейчас это наша практическая деятельность.

Вот, например, Илья Клабуков из Физтеха, математик, — он пережил клиническую смерть, его в Склифосовского вытащили с того света, а причиной была его печень, — так он после этого стал заниматься созданием математической модели печени, а от модели перешёл к печатанию печени на принтере. «Что там у вас с печенью, голубчик? Ага… Давайте мы вам напечатаем новую печень».

И это уже делается. Не всю печень, но её фрагменты умеют печатать.

Но это пока не у нас. Илья Клабуков — наш, а вот 3D-принтеры и другие замечательные штуки мы делать не умеем. Нужны огромные вложения, лаборатории, предприятия, и главное — мозги, которые стоят безумно дорого и с каждым годом только дорожают будут дорожать всегда. Виктор Иванович возмущён, что в нашей стране, где есть такие люди, как Илья Клабуков и математики из Физтеха, вечно «нет денег». В стране, в которой огромное количество нефти и других природных богатств.

— Вот, например, замечательный банкир Мусин, который непонятно куда подевал 120 млрд., — возмущается Виктор Иванович. —Сделал бы фонд научных исследований и разработок, как это делают везде и все. «Ой как хорошо в Сингапуре! — любят говорить у нас. — Ой, надо перенимать сингапурский опыт!» Вы сколько раз мотались в Сингапур — и что вы переняли?

Экономика в режиме ручного управления не есть хорошо. Это здорово, что есть Рустам Нургалиевич, но уже его министрам, очевидно, постоянно приходится давать пинка, чтобы дело двигалось.

— Самое великолепное время у нас — это приезд Рустама Нургалиевича Минниханова. Это значит «дадут». Самый главный вопрос у всех вечером — «Сколько дал?» — «Мне сто». — «А мне двести». — «Ну, не зря мы там ему на выставке показывали!»

Но это ненормально! Это не есть правильная экономика!..

Виктор Иванович не пытается давать советы правительству, что и как надо делать, чтобы экономика заработала как надо. В советское время академик Глушков пробовал создать автоматизированную систему управления народным хозяйством, но бюрократия как один встала насмерть. Для неё это конец. И не только для неё. «Вы кто? Профессор Высшей школы экономики? У нас есть должность дворника, для вас подойдёт, а экономикой у нас искусственный интеллект занимается, вам тут делать нечего».

Пока искусственный интеллект «тренируется на кошках». Маркетинговые ухищрения, политическая реклама, даже распознавание лиц и ловля преступников и террористов — это всё ещё «тренировка на кошках». Но применение искусственного интеллекта к экономике, а может быть, даже и к политике, очевидно, не за горами. Не было ещё случая в истории, чтобы бюрократия или какая иная сила сумела бы остановить развитие технологий.

И вот тогда жить станет совсем интересно!